Еврабия. Как ультраправая теория заговора проникла в мейнстрим
Еврабия. Как ультраправая теория заговора проникла в мейнстрим
Откуда возникла теория заговора, которой вдохновлялся Брейвик
Перевод статьи Эндрю Брауна: The myth of Eurabia: how a far-right conspiracy theory went mainstream
В июле 2011 года тихую европейскую столицу потряс взрыв заминированного автомобиля. Затем последовали путаные сообщения о погибших. В то время как СМИ осторожно сообщали о предполагаемых нападавших, одной небольшой группе онлайн-комментаторов было «заранее ясно», что произошло и кто виноват. Как только появились первые новости об убийствах, они незамедлительно отреагировали.
«Это было неизбежно», — объяснял один из анонимов. — «Только вопрос времени, когда другие европейские страны почувствуют вкус их мультикультурной толерантности, которую они готовили десятилетиями».
«Европа заражена ядовитыми паразитами», — объяснял другой.
«Всех все устраивает, пока они насилуют местных жителей и разрушают страну», — писал третий.
По мере того, как новости становились все хуже, группа анонимов становилась все более радостной и самоуверенной. За взрывом автомобиля последовали сообщения о массовой стрельбе в находящемся неподалеку лагере для подростков. Один из комментаторов «чуть не плакал от счастья», когда выяснилось, что он был прав относительно опасности ислама. «Резня в детском лагере», — отметил другой, — «это тошнотворное напоминание о том, насколько злым и дьявольским является культ ислама».
Через несколько часов после первых сообщений о взрыве бомбы в центре Осло появилось несколько сомнений, которые омрачили картину: «Поскольку всеми жертвами стрельбы оказались маленькие добренькие леваки, не будут ли стрелка изображать как правого экстремиста, какими бы ни были его истинные мотивы?» — беспокоился один из участников.
Когда появилась информация о том, что нападавший мог быть «высоким нордическим мужчиной», один из комментаторов, называвший себя «Фьордманом», осознал истинную природу катастрофы: «Судя по последней информации, следует рассматривать возможность того, что это действительно какой-то Тимоти Маквей (организатор взрыва в Оклахоме), а не мусульманин. Пока еще слишком рано, но если это действительно так… боюсь, это практически уничтожит мою страну и на долгое время усложнит условия работы людям вроде меня».
Правда оказалась даже хуже, чем опасался Фьордман. Резня в Осло была совершена не мусульманами. Это было дело рук ультраправого боевика Андерса Беринга Брейвика, который взорвал бомбу в Осло, убив восемь человек, а затем застрелил еще 69 в молодежном лагере Рабочей партии Норвегии — причем многие из погибших были подростками. Согласно манифесту, который Брейвик опубликовал в интернете, он был вдохновлен «Вратами Вены» (Gates of Vienna) — тем самым ультраправым блогом, в котором переписывались Фьордман и остальные комментаторы в день теракта. В честь этого блога Брейвик назвал идеологию, которая оправдывала его убийства, «Венской школой».
Фьордман, настоящее имя которого Педер Аре Нёствольд Йенсен, сейчас живет в безвестности в норвежской провинции. Он раскрыл свое имя норвежскому таблоиду через несколько недель после массового убийства, но ему удалось избежать дачи показаний на суде над Брейвиком. Это произошло благодаря вмешательству высокопоставленных адвокатов, оплаченных «Ближневосточным форумом» — американским аналитическим центром правого толка, который впоследствии будет спонсировать британского ультраправого активиста Томми Робинсона (настоящее имя Stephen Christopher Yaxley-Lennon) в Великобритании. Тем не менее, влияние Фьордмана (Йенсена) на Брейвика, пусть и косвенное, было значительным.
Брейвик позаимствовал часть названия своего манифеста «Европейская декларация независимости» из одной публикации в блоге Фьордмана, а многие главы его манифеста были просто перепечаткой записей Фьордмана в различных блогах: в основном в Gates of Vienna, а также на ультраправом и выступающим против Европейского союза сайте Brussels Journal.
Gates of Vienna управляется Эдвардом «Недом» Мэйем, американским программистом из Вашингтона. Это был один из первых блогов, призывавших США к войне после терактов 11 сентября, и почти наверняка самый фанатично антимусульманский. Он получил свое название в честь осады Вены в 1683 году, когда османская турецкая армия была разбита армией под руководством поляков. Основная идея, которую транслирует блог, заключается в том, что, это была лишь одна из битв в долгой войне, которую Европа и европейская цивилизация постоянно ведет с мусульманами.
На всех этих разнообразных интернет-форумах всегда ходила одна и та же история: либеральная клика вступила в сговор с враждебными мусульманскими державами, предав интересы обычных работяг в пользу мусульман. Это был движущий миф блогеров, называющих себя «контрджихадом», которые собирались на Gates of Vienna и других аналогичных сайтах — именно они вдохновили и Брейвика, и расистские ультраправые партии, которые существенно повлияли на европейскую политику в последнее десятилетие.
Все эти и более поздние теории заговора черпали вдохновение в одном из основополагающих мифов современной исламофобии — «Еврабии», вымышленном заговоре по уничтожению европейской цивилизации. Это доктрина, которую пропагандировал Фьордман-Йенсен, и в соответствии с которой действовал Брейвик. Этот миф — одна из неявных идеологических основ движения, повлиявшего на современный мир.
Когда-то идеология Еврабии циркулировала только в самых глухих уголках интернета, но теперь она прослеживается в повседневной политике США, Австралии и большей части Европы. Когда Трамп пишет в Твиттере о поножовщине в Лондоне и ложно утверждает, что преступность в Германии «значительно выросла», он ссылается на еврабийский миф, транслируемый Fox News о том, что европейские либералы якобы отдали свои города мусульманским преступникам.
Распространение идеи о том, что элиты Запада сговорились, чтобы навязать мусульманскую иммиграцию коренному населению, — это история теории заговора, которая возникла в самых первых блогах и форумах, но после 11 сентября начала проникать в мейнстрим, а затем обрела самостоятельную жизнь. Не помогло даже то, что предполагаемые факты, лежащие в ее основе, были разоблачены как нелепые домыслы. Это урок об опасности полуправды, которая не только сильнее правды, но и зачастую сильнее лжи.
****
Еврабия — термин, придуманный в 70-х годах прошлого века, был заново введен в оборот Жизель Литтман, еврейкой египетского происхождения, бежавшей из Каира в Великобританию после Суэцкого кризиса, а затем в 60х со своим мужем-англичанином переехавшей в Швейцарию . Она пишет под псевдонимом Бат Йе’ор (в переводе с иврита «Дочь Нила»). В серии книг, изначально написанных на французском языке и издававшихся в 1990-х, она разработала грандиозную теорию заговора, в которой ЕС, возглавляемый французской элитой, реализовал секретный план по продаже Европы мусульманам в обмен на нефть.
Главным злодеем в историях Литтмана был генерал Шарль де Голль. Стороннему наблюдателю трудно понять, как де Голль, вероятно, величайший консервативный государственный деятель в истории Франции, возглавлявший французское сопротивление нацистам, может быть представлен в образе человека, предавшего западную цивилизацию ради денег. Но Литтман много лет прожила во Франции, а французские ультраправые ненавидели де Голля и даже несколько раз пытались его убить. Де Голль не только боролся с коллаборационистским режимом Виши на территории Франции, он также признал свое поражение в долгой и кровавой войне за независимость Алжира, предоставив арабской мусульманской стране свободу, что привело к вынужденной репатриации во Францию франко-христианских поселенцев. Их потомки составили костяк ультраправого Национального фронта Жан-Мари Ле Пен.
Признание независимости Алжира было воспринято французскими ультраправыми как предательство. Де Голль ушел в отставку, но вернулся к власти в 1958 году. Считалось, что он был на стороне французских поселенцев в их войне, против которой выступала большая часть левых. Таким образом, для крайне правых Средиземноморье стало казаться линией фронта в долгой изменчивой борьбе между соперничающими колониализмами, христианским и мусульманским, в которой мусульмане одержали великую победу в Алжире. Где остановится их новое продвижение?
Аргумент Литтман, основанный на ее опыте жизни в Египте, куда французские войска вторглись вместе с британцами и израильтянами в 1956 году, заключался в том, что ислам навязывает статус людей второго сорта всем немусульманам, которыми они управляют. Этот статус диммитьюд (dhimmitude) — по выражению Литтман, означающий подчинение исламскому правлению под страхом «принудительного обращения, рабства или смерти» вскоре начнет действовать и в Европе.
По словам Литтман, ее книги описывают «эволюцию Европы из иудео-христианской цивилизации с важными светскими элементами эпохи Просвещения в пост-иудео-христианскую цивилизацию, подчиненную идеологии джихада и исламским державам, которые ее пропагандируют». Она видела щупальца «великого заговора» в таких невероятно скучных и безвестных организациях, например как Евро-арабский диалог — организация, созданная Европейским экономическим сообществом и Лигой арабских государств в 70-х годах для содействия более широкому диалогу между регионами.
В 2006 году израильский историк Роберт Вистрих публично раскритиковал теорию Литтман, назвав ее «протоколами брюссельских мудрецов». Но важнее было событие, в рамках которого он оппонировал ее идеям: конференция в Иерусалиме по антисемитизму, на которую Литтман была приглашена, несмотря на отсутствие у неё академического статуса. Одиннадцатое сентября изменило положение Литтман. После конференции она заявила газете «Гаарец»: «Я уверена, что теракты 11 сентября разбудили людей в США, включая еврейскую общину, которая раньше игнорировала меня, потому что там преобладали левые».
Она объяснила «Гаарец», каким она видит будущее Европы: Сейчас мы движемся к полному изменению Европы, которая будет все больше и больше исламизироваться, пока не станет политическим сателлитом арабского и мусульманского мира».
Норвежец Йенсен был очарован этой идеей, и, публикуясь под псевдонимом Фьордман, внушил ее Андерсу Брейвику.
Среди верящих в Еврабию Йенсен выделялся тем, что у него действительно был некоторый опыт общения с мусульманским миром, и он даже говорил по-арабски. Будучи сыном норвежского социалистического политика, он изучал арабский язык в Каире — его предыдущее университетское образование в Бергене включало английский язык, на котором он свободно пишет, русский, арабский и историю Ближнего Востока. В 2000 году он дал интервью норвежской газете, в котором с энтузиазмом рассказывал о своих соседях в Египте: «За пределами туристических районов вы встречаете дружелюбных, гостеприимных, любопытных и открытых людей, которые хотят узнать вас поближе. Я был частью их повседневной жизни. Нас приглашали домой, мы вместе разговаривали и курили кальян».
Это было первое знакомство Йенсена с исламом. Во время терактов 11 сентября он все еще находился в Каире. Тогда по его словам он увидел, что среди мусульман были те, кто праздновал эту трагедию, а в норвежских газетах об этом не писали. Через год после 11 сентября Йенсен работал в Норвежском совете по делам беженцев в палестинском городе Хеврон на Западном берегу реки Иордан, территориальная принадлежность которого оспаривается. В отличие от большинства скандинавов, работающих с палестинцами в Израиле, он отождествлял себя с израильтянами. Он едва избежал взрыва смертника в тель-авивском баре, где в предыдущем году в результате другого нападения погибли двое его коллег. Этот опыт укрепил его растущий страх и отвращение к исламу.
Тот факт, что норвежская пресса занимала в целом пропалестинскую линию, в то время как он и его друзья стали жертвами палестинского терроризма, утвердило Йенсена в том, что ислам является экзистенциальной угрозой европейской цивилизации, которую политкорректный истеблишмент намеренно игнорирует. Как и Литтман, он, похоже, отвергает национальную составляющую в палестинском сознании: все либо арабское, либо мусульманское. На самом деле, убеждение, что ислам враждебен национальному сознанию, довольно широко распространено среди правых: философ Роджер Скрутон поднял эту тему в своей спорной речи о национальности в Венгрии в 2013 году, в которой он противопоставил европейские христианские нации исламским империям.
В 2003 году Йенсен вернулся в Норвегию, где попытался заявить о себе как о публичном интеллектуале. Сначала он нападал на феминизм, обвиняя феминисток в разрушении норвежской мужественности. Но вскоре его внимание переместилось на ислам. Он начал писать под псевдонимом «Норвежский кафир» в американском блоге Little Green Footballs, который горячо поддерживал вторжение в Ирак. С тех пор его статьи на английском языке появлялись в американских блогах. Там он твердил о том, что элиты, особенно связанные с ЕС, разрушают и предают Европу, сознательно поощряя массовую иммиграцию.
На тот момент еврабийский заговор привлекал, в основном тех, кто уже давно мыслил в категориях конфликта между исламом и иудео-христианским Западом, где Израиль играл роль осажденного и преследуемого форпоста западных ценностей. Эти люди — в основном американские правые — были одними из самых первых сторонников концепции Еврабии. Но в то время их взгляды не были широко распространены в Европе, о чем они постоянно сокрушались. Вскоре эмоциональную поддержку этой фантазии обеспечил слегка отличный набор идей, связанный с глобальной миграцией, менее конспирологический по своей сути, но гораздо более широко распространенный среди аполитичных европейцев. Эти идеи также зародились во Франции, где они получили название «великого замещения».
Концепция великого замещения отсылает к откровенно расистскому французскому роману 1970-х годов «Лагерь святых», в котором Франция свергнута безоружным нашествием голодных, сексуально озабоченных индийских беженцев, в то время как французская армия оказалась неспособна дать им вооруженный отпор. Мораль книги заключается в том, что западную цивилизацию может спасти только готовность убивать бедных людей с темной кожей. Стив Бэннон, один из основателей правого новостного сайта Breitbart и бывший советник президента Трампа, неоднократно ссылался на эту книгу.
На протяжении 80-х и 90-х годов откровенный расизм романа «Лагерь святых» не позволял ему стать достоянием общественности. Но рост ислама как глобальной силы позволил пересмотреть постановку вопроса. Если угрожающие массы определялись религией, а не цветом кожи, то ненависть к ним можно было представить как интеллектуальное, а не расистское явление.
Параноики действительно могут апеллировать к смутной полуправде в этом вопросе. Демографическое сокращение, с которым сталкивается Европа, реально и неоспоримо, и это было очевидно еще в начале века. Так же, как и гораздо более высокие показатели рождаемости в странах Африки к югу от Сахары и Южной Азии. К примеру, в 2002 году население России и Пакистана составляло около 145 миллионов человек; в 2017 году население России составляло 144 миллиона, а Пакистана — 200 миллионов.
Следующим шагом в развитии этого ксенофобного популистского мировоззрения стало совмещение этих двух нарративов, в котором ислам и мусульмане становятся одновременно заговором и демографической угрозой.
Теракты 11 сентября изменили отношение к исламу в большей части Европы и США. Израиль и США теперь разделяли ощущение того, что они подвергаются нападению со стороны мусульман. Если бы не 11 сентября, Литтман осталась бы малоизвестной чудачкой, а Йенсен-Фьордман и подавно. Но нападение на башни-близнецы вызвало огромную ответную волну уязвленной американской гордости и национализма, которая привела к разрушению целых двух стран, Афганистана и Ирака, и бесчисленным жертвам. Все это сформировало потребность в объяснениях. Теории об уникальной злобности и опасности ислама отвечали на этот массовый запрос. В то время Джордж Буш заявлял, что США не враждуют с исламом, многие его соотечественники с этим бы не согласились.
Одним из многих дурных плодов 11 сентября стало новое атеистическое движение, явление, отмеченное одновременно чувством собственного превосходства и неизменной враждебностью к исламу. Даже когда христианство также становилось объектом нападок, новые атеисты были склонны считать ислам гораздо худшей и более «религиозной» религией. Знаковая книга американского писателя Сэма Харриса «Конец веры» 2004 года будто вторит Литтман, и даже не пытается апеллировать к вымышленным фактам.
«Мы находимся в состоянии войны с исламом», — пишет он. «Возможно, наши политические лидеры не хотят открыто признавать этот факт, но это однозначно так. Дело не только в том, что мы воюем с «мирной» религией, которая была «захвачена» экстремистами… Вооруженное сопротивление «в защиту ислама» является религиозной обязанностью каждого мусульманина… Ислам, как никакая другая религия, когда-либо придуманная людьми, имеет задатки всеобъемлющего культа смерти».
Перед и во время войны в Ираке подача событий в американских газетах и на телевидении была, на европейский взгляд, до крайности ура-патриотической. Возможность поражения даже не рассматривалась. Тем не менее, новая волна блогеров начала использовать термин MSM (Mainstream media), издеваясь над притворной нейтральностью крупных медиа-организаций. Одним из самых первых и наиболее влиятельных из них был Little Green Footballs, основанный и администрируемый Чарльзом Джонсоном, бывшим сессионным гитаристом из Лос-Анджелеса, увлекающимся веб-дизайном. Характерной чертой того времени было то, что Джонсон был простым любителем: его реальным преимуществом было то, что он умел создавать веб-сайты, ведь для этого требовались навыки программирования.
Комментируя Little Green Footballs под псевдонимом Норвежский кафир, Йенсен сделал блог рупором для распространения теории о Еврабии. Другим сайтом был Gates of Vienna, которым руководил Нед Мэй под псевдонимом Барон Бодиссей в честь мудреца из научно-фантастических романов Джека Вэнса. Затем была организация Jihad Watch, которой руководил американский писатель Роберт Спенсер. И Спенсер, и его соавтору Пэм Геллер в 2013 году были запрещены въезд в Великобритании за заявления, способные разжечь ненависть и насилие между представителями разных сообществ.
Единственным европейским блогом в этом виртуальном созвездии был фанатично анти-ЕСовский сайт «Брюссельский журнал», где публиковался консервативный евродепутат Даниэль Ханнан. «Брюссельским журналом» руководил Пол Белиен, ультраправый бельгийский журналист и писатель. Йенсен был активен на всех этих площадках, участвуя в дискуссиях, в которых убеждение в существование Еврабии породили нечто, называющее себя контрджихад движением.
Сегодня, когда Facebook без труда распространяет дезинформацию по всему миру, трудно вернуть то чувство откровения и сопричастности, которое когда-то давали дискуссии на малоизвестном блоге. Тесный, но, по мнению его приверженцев, странно утешительный мир, создаваемый блогами контрджихада, превратил политику в гигантскую онлайн-игру. Каждый мог играть и каждый мог найти в ней своего внутреннего ребенка: «Некоторые люди считают меня странным, некоторые — исключительно умным», — сказал Йенсен репортеру, когда был еще студентом в Каире.
****
Границы между этими блогами и МСМ, которую презирали контрджихадисты, были проницаемыми. Некоторые авторы предпочитали высокопарный тон в отношении опасностей мусульманской иммиграции. Так бывший обозреватель Financial Times Кристофер Колдуэлл опубликовал в 2009 году книгу «Размышления о революции в Европе», в которой с олимпийским презрением повторял идею медленного нашествия мусульманских варваров: «Иммигранты также приносят много беспорядка, нищеты и преступности… Мусульманская культура полна посланий о практических преимуществах деторождения… Если вы пройдете на север по площади Республики в Турине, вы увидите, mutatis mutandis, то, что видели римляне. На востоке расположены две хорошо сохранившиеся римские башни, а также стены, построенные для разделения граждан и варваров. Сегодня, пройдя пешком 60 секунд через оживленный многонациональный рынок, вы попадаете из района шикарных магазинов и винных баров в одну из самых опасных северо-африканских трущоб Европы».
Некоторые были менее высокопарными. В 2004 году газета Daily Telegraph предоставила площадку канадскому проамериканскому автору Марку Стейну, который ранее сделал себе имя в качестве язвительного театрального критика. В будущем Европы он видел только гибель и ужас. Уже в 2002 году Марк Стейн сказал: «Мне легче оптимистично смотреть на будущее Ирака и Пакистана, чем, скажем, Голландии или Дании». Это замечание он с гордостью повторил читателям Telegraph в 2005 году, когда Ирак превратился в мясорубку.
В выражениях, предвосхитивших Йенсена, Брейвика и организатора массового убийства в Крайстчерче Брентона Тарранта, Стейн написал, а газета Telegraph опубликовала, следующее пророчество: «В демократическую эпоху вы не можете изменить демографию — разве что через гражданскую войну. Югославы поняли это. За 30 лет до краха боснийские сербы сократились с 43% до 31% населения, а боснийские мусульмане выросли с 26% до 44%».
Сравните Стейна образца 2005 года с манифестом Патрика Крузиуса, который признался в убийстве 22 человек в Эль-Пасо в августе 2019 года: «Это нападение — ответ на испаноязычное вторжение в Техас. Они являются агрессорами, а не я. Я просто защищаю свою страну от культурного и этнического замещения, вызванного вторжением… Америка гниет изнутри, и мирными средствами остановить это, похоже, почти невозможно».
В 2007 году верующие в контрджихад начали встречаться в реальном мире. После предварительной встречи блогеров, комментаторов и датских и норвежских сторонников в Копенгагене, на которой присутствовал Йенсен и Нэд Мэй из «Gates of Vienna» крайне правая фламандская партия «Фламандский интерес» Vlaams Belang организовала конференцию в Брюсселе. На ней собралось большинство идеологов «Еврабии», которые пытались превратить ее из идеи в движение. Литтман была основным докладчиком. Среди участников были Пэм Геллер и Роберт Спенсер из США, а также Джерард Баттен, впоследствии на короткое время ставший лидером Ukip в Великобритании. Тед Экерот, представитель националистической правой партии «Шведские демократы», также присутствовал на мероприятии.
По мере того, как Ukip и «Шведские демократы» становились влиятельными политическими силами, беспокойство по поводу терроризма переросло в гораздо более широкое беспокойство по поводу демографии и положения внутри старого мирового порядка. Американский антрополог Скотт Атран провел обширное исследование менталитета молодых людей, которые становятся исламскими террористами: сочетание уязвленной гордости с восторгом от принадлежности к движению, которое имеет как глобальное апокалиптическое видение, так и обеспечивает живое общение с группой единомышленников, играет огромную роль в вербовке джихадистов. Та же динамика действует и среди их врагов: Брейвик был примечателен тем, что он был настолько аутичен, что смог радикализироваться даже без помощи каких-либо друзей в реальной жизни, а только благодаря тем, с кем он общался в интернете. В какой-то момент он написал по электронной почте своему интеллектуальному кумиру Йенсену-Фьордману, но тот лишь отмахнулся от него как от «скучного продавца пылесосов».
Необязательно быть джихадистом, чтобы почувствовать притягательность этой картины мира. Контрджихадисты, как и их враги, считали, что вступают в апокалиптическую битву между добром и злом. Сегодня очень многие испытывают чувство уязвленной гордости и беспокойства о собственном положении в общественной иерархии.
****
Несмотря на все это, еще до убийств, совершенных Брейвиком, появились некоторые признаки того, что первоначальный Еврабийский фронт распадется. Те, кто выступал против иммигрантов, начали отделяться от тех, кто ненавидел мусульман в целом. В 2010 году Джонсон, основатель, блога Little Green Footballs, где изначально собирались англоязычные контрджихадисты, отлучил от церкви большинство своих последователей из-за их сближения с правыми партиями Западной Европы, которых он считал потомками фашистов — Vlaams Belang в Бельгии и «Шведскими демократами», а также Английской лигой обороны. Джонсон был настоящим филосемитом, который не мог простить и намека на антисемитизм.
У антииммигрантских правых были веские причины отделиться от антимусульманских правых. Если логика «венской школы» — Йенсена, Спенсера и Геллера, Мэй и Литтман — призывала к гражданской войне и праведной резне мусульман и их левых пособников, то другие правые хотели избежать всего этого. Такие комментаторы, как Дуглас Мюррей и Колдуэлл, искренне верили, что Брейвик был безумен, и что его действия не имели никакого отношения к идеям, которые они отстаивали. Возможно, это был самообман, а также инстинктивная, легкомысленная добропорядочность, в которой мы все иногда нуждаемся, чтобы спастись от последствий наших идей. Казалось, что прагматизм возобладает.
Сейчас эта надежда кажется обманчивой. Избрание Дональда Трампа, чей тогдашний советник Бэннон верил в «жестокую, кровавую… глобальную войну» против «исламского фашизма» изменило ситуацию. Оно показало, что в США существует огромный пласт электората, разделяющий чувство расовой ненависти и безнадежности, и потворство этим идеям не несет никаких негативных электоральных последствий.
После расправы, учиненной Брейвиком, его убеждения стали только более распространенными. Они проникли в политику всех европейских стран. В ходе предвыборной кампании на европейских выборах в мае 2019 года немецкая ультраправая партия AfD разместила плакаты с изображением обнаженной белой женщины, которую лапают темнокожие мужчины в арабских головных уборах. Один из них засунул пальцы в ее рот. «Европейцы, голосуйте за AfD, чтобы Европа никогда не стала «Еврабией», — гласила надпись на постере. Миллионы людей, которые никогда не слышали ни о Литтман-Бат Йе’ор, ни о Йенсене-Фьордмане, ни даже о Брейвике и Бэнноне, теперь понимают значение этого плаката. Никакие доказательства абсурдности этих идей не смогут поколебать их убеждений. Они считают, что вся политика сводится к формуле из твита Трампа: «Все неудачники хотят получить то, что есть у вас, не дайте им это сделать… Будьте сильными и процветайте, будьте слабыми и умрите!».
Но кто в этой ситуации неудачник, а кто победитель? В августе 2019 года, явно пытаясь подражать Брейвику, богатый и недовольный норвежец Филип Мансхаус ворвался в мечеть в элитном пригороде Осло и начал стрелять по прихожанам. Его повалил на землю безоружный 65-летний мусульманин Мохаммед Рафик, который с помощью еще одного человека удерживал его до прибытия полиции. В блоге Gates of Vienna этот эпизод не сочли достойным упоминания. Вместо этого преданным читателям рассказали, что мусульмане несут ответственность за недавнюю вспышку жестокого обращения с животными в Швеции.